Молитва и медитация что лучше

Отличие молитвы и медитации

Медитация и молитва

Слово медитация (meditatio) латинского происхождения. Оно пришло не из языческих религий, а из христианского Запада. Оно восходит к глаголу meditor – размышляю, обдумываю и означает углублённую сосредоточенность, связанную с отрешённостью от внешних объектов и отдельных внутренних переживаний.

На христианском Западе это слово имело два смысла. С одной стороны, оно обозначало философское сосредоточение на исследовании какой-либо интеллектуальной темы. С другой стороны, оно использовалось в религиозном значении, отражая умственное сосредоточение на религиозном предмете (например, медитация на страданиях Христа). Вместе с тем, оба смысла медитации (религиозный и философский) обозначали некую человеческую инициативу, то есть направление ума и сосредоточение сил души, не требующее живого ответа со стороны Бога, не предполагающее общения с Ним как диалога, осуществляющегося лишь в молитве.

Сосредоточение на религиозном предмете – начальная стадия любого религиозного опыта. Для любой религии очевидно, что человеку необходимо сосредоточиться на объекте своего поклонения и пожертвовать ради этого чем-то преходящим. Однако для христианства такое сосредоточение может быть лишь некой предварительной ступенью духовной жизни, но не может заменить ее по существу. Христианство построено на живом Богообщении, на непрестанном взаимодействии Бога и человека. Поэтому человеческое направление ума к Богу не имеет здесь самодовлеющего смысла. Направляя свой ум к Богу, христианский подвижник ожидает Божественный ответ и только с этим ответом его духовная жизнь начинает наполняться реальным содержанием. Такие ответы могут быть разнообразными – от действий через внешние обстоятельства до действия благодати Святого Духа, без которого невозможно быть христианином. Но в любом случае это опыт личного общения с Богом, который и называется молитвой.

Не все религии предоставляют человеку возможность живого Богообщения. Прежде всего, этому не учат такие языческие религии как индуизм и буддизм. Поэтому именно в этих религиях отсутствует христианская молитва, а религиозный опыт целесообразно описывать через понятие медитации. Действительно, там, где нет живой связи с Богом, весь религиозный опыт будет сводиться лишь к действиям самого человеческого сознания, а не к синергии (греч. сотрудничеству) Бога и человека. В этих религиях человек совершенствуется сам, своими усилиями, в соответствии со своими представлениями и фактически не имеет Высшего Критерия духовной жизни, присутствующего лишь в религии живого Богообщения. Если в этих религиях и есть представления о Боге (индуизм), то это либо безличная реальность, либо материальные идолы богов, общение с которыми также маловероятно. В таком случае человек должен лишь стремиться к сосредоточению на своей психической жизни, исследованию внутренних психологических состояний, но не к опытному познанию Бога. Высшим идеалом буддизма и индуизма становится не живое единение с Богом, а достижение психического состояния, в котором исчезают все желания, человек испытывает безразличие к действительности, удовлетворённость и самодостаточность. Достичь такого состояния возможно одними человеческими усилиями, поэтому и описывать такой опыт необходимо только через понятие медитации.

Кроме индуизма и буддизма медитация присутствует и в исламе (суфийские практики). Исламские мистики (суфии) используют своеобразную психическую технику для самосовершенствования. В эту технику входят танцы, физические движения (например, систематические качания головой), длительные коллективные произношения молитв под музыку (радения) и прочие психофизиологические состояния, ведущие лишь к изменению человеческого сознания, но не к живому соединению с Богом.

Об искажениях в молитве

Если мы сопоставим описание того демонического феномена, который называется “прелестью” в творениях Святых Отцов, молитвенную практику монашеских орденов в католичестве, приемы йогов и упражнения многих современных психотерапевтов по аутотренингу, то увидим здесь поразительное сходство: прельщенные во время молитвы визуально представляли духовный мир и доводили себя до такого состояния, когда слышали голоса духов, которых принимали за ангелов, ощущали запах, который принимали за благоухание небесного мира и т.д., то есть для них, как для последователей Сведенборга, духовный мир представлялся продолжением и аналогом земного мира, только принадлежащим к более высокой ступени бытия. Нам трудно сказать, создавали ли они эти фантастические представления духовного мира силой своего воображения и этим оказывались во власти духов зла – демонов, или же демон, как художник и живописец, влагал в их воображение свои собственные картины, как бы присасываясь к их душе. Все это визионерство вызывало у человека чувство собственной избранности и значимости, переходящей в духовную гордость. А так как в Православной Церкви, к которой они принадлежали, действовала противостоящая им сила благодати, то нередко такое прельщение переходило в беснование.

В западной церкви и, прежде всего, в самом большом по численности и влиянию монашеском ордене иезуитов, разработан целый комплекс упражнений: полумедитаций-полумолитв, где монах, запираясь в своей келии, визуально представляет ад и рай в картинах, напоминающих “Божественную комедию” Данте. Отождествлять духовный мир с картинами и образами материального мира это значит добровольно вводить себя в круг духовной лжи.

Описание духовного мира у Святых Отцов основано на символе, который дает не только определенные ассоциации и аналоги для направления и возвышения человеческой мысли, но подчеркивает его условность, то есть остается средством изображения; а здесь символ становится фотографией, слепком, отражением. У такого человека происходит напряжение душевных чувств до степени соматических ощущений: он может обжигаться о представляемое пламя, чувствовать боль от пыток, переживать восторг, похожий на экстаз, когда он картинно представляет себя в раю; у него могут открыться раны на руках и ногах – то, что называется стигмацией, когда он внутренне отождествляет себя с Иисусом, пригвожденным к кресту.

Мир духовной лжи, в который добровольно вводит себя иезуит посредством медитации, искажает не только его религиозную жизнь, но и нравственное чувство. Другой известный не менее, чем Лойола, визионер, Фома Кемпийский намекал, что к нему в келию приходит Христос для беседы с ним. Многие трактаты католических монахов написаны в форме диалогов с Христом, то есть для католика, поверившего в истинность таких встреч, произведения визионеров должны казаться продолжением Евангелия – бесед Христа с учениками.

Нам кажется, что только на основе коллективного, разгоряченного воображения мог быть принят догмат о непогрешимости папы. Характерно, что творцами и комментаторами этого догмата явились иезуиты.

Мы здесь не говорим о таких католических “аскетес”, как Анжела, которые представляли Христа в виде возлюбленного не в символическом, а в буквальном смысле. Надо сказать, что во всей православной святоотеческой литературе мы не найдем ни одного произведения, которое было бы написано в форме беседы Христа с человеком, разумеется, кроме гимнографических произведений, имеющих условно-символический характер.

В йоге разработаны комплексы упражнений, способствующих развитию силы воображения и фантазии. В разделе “Раджа йога”, что значит “царский путь йоги”, варьируются разнообразные визуальные медитации. Здесь ментальная сила человека проверяется способностью строить по своему желанию яркие образы, и жить среди этих образов, как в сотворенном им мире. Сами йоги проговариваются, что некоторые из их соматических (телесных) феноменов невозможны без участия духов.

В последнее время книжный рынок заполняют различные руководства по психотерапии, где главное место занимает аутотренинг. Эти упражнения основаны на самовнушении и мысленном контакте с образом, построенном собственным воображением. Между всеми перечисленными явлениями существует какая-то генетическая связь, а также чрезвычайное сходство. Надо сказать, что подобные приемы существуют в дзен-буддизме и в некоторых мусульманских дервишских орденах. Надо сказать, что визуальное представление духовного мира является не только вульгаризацией высшего метафизического бытия, но представление и фантазия также тесно связаны с человеческими страстями, поэтому в сферу религии врываются душевные страсти и образуют ложные духовные переживания, то есть суррогат религии. Здесь одна из причин, почему для нас неприемлемы экуменические учения о спасительности всех христианских конфессий, в частности взгляд, что Православие и католицизм только внешне отличаются друг от друга.

Мы также считаем гибельным для человека призыв теософии: изучать опыт всех религий, особенно шиваитских сект, адвайта – йоги и других, чтобы посредством их “углублять” христианство.

Мы привели ряд примеров, чтобы помочь увидеть симптомы одной болезни от древнего языческого диониссийства до современных визионеров. Я много лет тому назад беседовал с человеком, который увлекался теософией и штайнеризмом и, в то же время, считал себя православным. Он говорил, что занимается Иисусовой молитвой, пользуясь одновременно учением по “Добротолюбию” и дыханием йогов. Я ответил, что это невозможно уже потому, что дыхание йогов предполагает глубокий вдох и выдох, а также выраженное движение диафрагмы, которое будет привлекать внимание к брюшной области, от чего предостерегали Святые Отцы. Кроме того, йога рекомендует во время медитации сосредотачивать внимание на солнечном сплетении. Я предупредил его, что такие эксперименты могут кончиться расстройством нервной системы. Затем я решил попробовать сам на себе, что происходит во время такой “эклектической” молитвы, и увидел следующее: глубокое дыхание стало заглушать молитву, и затем я почувствовал, что молитва ушла не только из души, но и из сознания, образно говоря, как будто захлопнулось сердце, и молитва оказалась изгнанной. Я встретился с этим человеком еще раз и попробовал убедить его, что Иисусова молитва это присутствие Иисуса через благодать, и она не может быть вынесена из Православной Церкви и действовать, как какой-то талисман. Диавол, явившийся преподобному Пахомию, говорил: “Я Христос”; в неправильной молитве диавол может похитить чужое имя. Я также сказал, что содержание рождает форму, в данном случае – метод, что для Иисусовой молитвы надо быть православным, а не теософом; сама Иисусова молитва – Предание Православной Церкви, а не теософии, что необходимо руководствоваться советами Святых Отцов, а не экспериментировать над собой; если он штайнерист, то будет призывать лже Иисуса солнечный эон, а на самом деле Люцифера. На это антропософ ответил снисходительной улыбкой, с какой житель столицы смотрит на провинциала.

Я слышал, что профессор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по специальности врач, говорила, что он даже советует во время упражнения по волевому удерживанию дыхания произносить Иисусову молитву, ссылаясь на то, что такие указания содержатся у некоторых из отцов. Но это не так. Для упражнений по Бутейко надо максимально расслабиться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иисусовой молитвы нужно определенное напряжение, идущее к сердцу; не только бодрствование души, но и бодрствование тела. Расслабление вводит человека в дремотное состояние, и молитва из внутренней беседы с Богом здесь превращается в отсчет дыхания.

Опасно экспериментировать не только с богословием, но и с мистикой, поэтому мы должны принимать учение о Иисусовой молитве так, как заповедовали нам творить ее аскеты Православной Церкви, на основе благодатного опыта, ставшего частью церковного Предания.

Как перейти от медитации к молитве, если есть опыт медитации, но нет опыта церковной жизни?

Есть люди, которые медитируют, а есть те, которые молятся. Христианин на всех этапах своей молитвы отдает себе отчет и понимает, что он перед Кем-то, в то время как в восточных религиях, где бог — существо безличностное, человек предоставлен сам себе и находится наедине с собой. Он как бы познает самого себя для того, чтобы понять свое отношение к абсолюту.

Христианин — это совсем другое. Христианин ищет прежде всего диалога без посредников с абсолютом, с высшей личностью, с Богом. Полагаю, тому, у кого в жизни был опыт медитации, нужно не перейти на другое состояние молитвы, а опуститься на самую землю, начать с самого простого — взять в руки обычный молитвослов и начать читать простые молитвы. Чтобы просто понять, что ты просто грешник и что для твоего спасения нужно милосердие Божье, ты не можешь спасти себя сам.

Молиться или медитировать? Что лучше?

Молитва и медитация — это две основные духовные практики, известные с древнейших времен. Чем они отличаются, и какие результаты приносят? Какую практику лучше выбрать в той или иной ситуации? Что эффективнее приближает к Богу и Его любви. Попытаемся разобраться.

Различные виды медитации и их воздействие

Релаксация.

Это практика расслабления физического тела и психики. Строго говоря, такая практика не является медитацией, но последнее время в различных источниках ее все чаще называют этим словом. Релаксация наступает, когда мы даем указание своему физическому телу расслабиться. Слушаем специальную музыку, аудио настрои. Под влиянием музыки, звуков природы, голоса — психика успокаивается. Такая практика полезна для здоровья и долголетия. Однако, для сближения с Богом релаксация не эффективна.

Концентрация.

Это умение удерживать течение мыслей на одном объекте в течении некоторого времени. Эта практика исключительно важна для достижения успехов как в духовной, так и в физической деятельности. Концентрация отличается от релаксации тем, что практикующий занимается интенсивной духовной работой, а не отдыхает. Учителя духовности считают, что способность удержать концентрацию в течении 12 секунд — это уже серьезное достижение. А если человек удерживает концентрацию в течении 144 секунд, для него открываются двери в мистический мир.

Какой результат дает концентрация? Все зависит от того, на чем концентрируется человек. Если концентрироваться на «земных» целях, придет успех в этой области, но это может не иметь ничего общего с Богом и Его любовью. Если концентрироваться на Боге — приблизишься к Богу, по крайней мере в мыслях.

Медитация.

Это полная остановка процесса мышления. В душе человека наступает полная тишина. В этой тишине открываются врата души к постижению мистического мира, который трудно описать обычными словами. Приходят видения и переживания ранее не ведомые. Мистический мир становится реальностью а не теорией.

К чему приводит занятия медитацией?

Польза от медитаций. Через медитации человек может осознать свою бессмертную сущность, становится мудрее, обретает спокойствие и умиротворенность. Некоторые виды медитаций приближают к Богу.

Вред и опасность медитаций. Медитирующий увлекается путешествиями по мистическому миру и перестает ценить физическую реальность, становится бездельником. Но физический мир был дан Богом, специально чтобы люди действовали в нем, пока есть физическое тело, воплощали любовь. Физический мир обладает огромной ценностью. Мистики перестают это понимать.

Молитва и ее воздействие

В молитвенной практике тоже можно выделить разные уровни и разные виды, которые по-разному воздействуют на реальность и дают разные результаты. Рассмотрим некоторые из них.

Молитва прошение

Вероятно это один и самых низких уровней молитвы, особенно если человек выпрашивает у Бога что лично для себя, для самоублажения. В таких молитвах присутствует человеческое эго.

Польза от молитвы прошения. Если человек получает ответ на свою молитву, у него растет вера в Бога.

Опасность молитв прошения. В подобных молитвах может разрастаться человеческое эго, которое является препятствием для изначальной любви, угодной Богу. С такими молитвами не исключена даже деградация личности.

Молитва прощения.

Прощение — это уже один из видов отдавания и жизни на благо других. Когда одни человек прощает другого, он перестает держать последнего в долгу перед собой. Это один из видов отдавания, следовательно это некоторое проявление любви к другим.

Молитва вопрошания.

Молитвы, в которых люди задают вопросы Богу. «Как мне правильно жить, что я должен делать, как правильно понимать священные писания. » Подобные молитвы обладают исключительно высокой ценностью. Вопрос задается Богу. А Бог – это Автор Вселенной и человека, Он точно знает абсолютно правильные ответы, единственные ответы. Кто практикует подобные молитвы, постепенно обретает ясное представление о жизни.

Молитва постижения

Посредством интенсивной молитвы можно перейти в духовную реальность. И эта реальность отличается от того, что постигают мистики Востока. Если сердце молящегося исполнено Божьей любви, он способен охватить весь бескрайний духовный мир. Это не только видения, но реальная встреча с ангелами, с духами людей, соприкосновение с Богом или Его посредниками. Такие молитвы выводят верующего на такой уровень постижения, который не доступен для медитации. Здесь полностью исчезает ложная вера, например, в реинкарнацию, здесь постигается ценность жизни, которая заключается в любви. Здесь становиться очевидно, что суть религии не в отречении от желаний, а в том, чтобы желания основывались на любви.

Молитва любви

Это высший уровень молитв. Когда человек молится из чувства любви к Богу и другим людям. Такие молитвы самые ценные и самые чистые. Это опыт за пределами всех опытов. Основополагающий, корневой, изначальный. В этом опыте постигается Бог, какой Он есть. Через подобные опыты происходит вхождение человека в Мир Бога.

Иисусова молитва и медитация – в чем разница?

Архимандрит Захария (Захару) — автор книг по православной аскетике — The Enlargement of the Heart («Расширение сердца») и The Hidden Man of the Heart («Сокровенный сердца человек»). Наставником отца Захарии был архимандрит Софроний (Сахаров, 1896-1993), основатель монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе, ученик и биограф преподобного Силуана Афонского (1866-1938).

К сожалению, среди неосведомлённых людей имеет место широко распространённое заблуждение, согласно которому Иисусова молитва считается чем-то вроде йоги в буддизме, или трансцендентальной медитации, и другой подобной восточной экзотики. Похожесть однако в основном внешняя, а любое внутреннее сходство не идёт далее естественной «анатомии» человеческой души. Фундаментальная разница между христианством и любой другой верой заключается в том, что Иисусова молитва основана на открытии истинного живого и личного Бога как Святой Троицы. Никакой другой путь не допускает возможности живых отношений между Богом и человеком, молящимся Ему.

Восточный аскетизм направлен на освобождение ума от всего относительного и временного так, чтобы человек мог отождествляться с обезличенным Абсолютом. Этот Абсолют рассматривается в качестве первоначальной человеческой «природы», которая пережила деградацию и вырождение путём вхождения в многообразную и постоянно меняющуюся приземлённую жизнь. Аскетическая практика, подобная этой, прежде всего, сосредоточена на самости и полностью зависима от человеческой воли. Её интеллектуальная суть отказывается от полноты человеческой природы, поскольку не берёт в расчёт сердце. Главная задача человека состоит в возвращении к безымянному Сверхчеловеческому Абсолюту, чтобы быть растворённым в нём. Поэтому он должен стремиться отказаться от души в пользу этого безликого океана Сверхчеловеческого Абсолюта, а в этом и состоит негативная суть такого подхода.

В своей борьбе за освобождение себя от всех скорбей и неустроенностей, связанных с бренностью жизни, восточный аскет погружает себя в абстрактное и интеллектуальное поле так называемого чистого Существования — отрицательную и обезличенную область, где невозможно узреть Бога, где есть только видение человеком самого себя. При таком подходе места сердцу не находится. Прогресс в такой форме аскетизма зависит только от личного желания преуспеть. Упанишады нигде не говорят, что гордыня — препятствие для духовного роста, или что смирение является добродетелью. Позитивная сторона христианского аскетизма, в котором самоотвержение ведёт к преобразованию в нового человека, к допущению сверхъестественной формы жизни, Источник которой есть Один Истинный, являющий Себя людям, Бог, здесь несомненно и полностью отсутствует. Даже в более умеренных проявлениях самоотвержение в буддизме — лишь несущественная часть общей картины. В желании разума вернуться просто к «природному» себе обнаруживается незащищённость перед множеством лишений. Возникает страшный риск зациклиться на себе самом, риск восхититься светом собственной, но всё же созданной красоты, и превознести творение выше его Создателя (Рим. 1:25). Разум начинает обожествлять и превращать в идола «эго» и затем, по словам Господа, «и бывает для человека того последнее хуже первого» (Матф. 12:45).

Это ограничения восточных стилей религиозного осмысления, которое не претендует на осмысление Бога и фактически является осмыслением человеком самого себя. Оно не идёт дальше пределов созданной личности и даже близко не подходит к Истине Самой Первой Личности, к несотворённому живому Богу, Который Сам явился человеку. Такой религиозный подход, безусловно, способен обеспечить некоторую релаксацию или заострить человеческие психологические и интеллектуальные функции, однако «рожденное от плоти есть плоть» (Иоанн 3:6) и «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8:8).

Чтобы быть истинным, любое освобождение разума от его страстных наклонностей до видимых и временных элементов этой жизни должно быть соединено с истиной о человеке. Когда человек видит себя, будто он предстоит перед Богом, его единственным ответом может быть покаяние. Такое покаяние само по себе есть дар Божий, и оно приводит к сердечному страданию, что не только очищает разум от греховности, но и соединяет его с невидимыми и вечными свойствами Бога. Другими словами, освобождение разума само по себе только половина дела, оно должно подкрепляться усилиями человека. Христианство, с другой стороны, предписывает аскету прилагать усилия с надеждой и упованием на то, что его душа будет покрыта и окружена благодатью Божией, приводящей его к полноте вечной жизни, для которой, как ему известно, он был создан.

Многие почитают Будду и сравнивают его с Христом. Будда, в частности, привлекает своим участливым пониманием человеческого состояния и своим выразительным учением о свободе от страданий. Но христианин знает, что Христос, Единородный Сын Божий, Своим Страданием, Крестом, Смертью и Воскресением добровольно и свято испытал полноту человеческой боли в свидетельство Своей совершенной любви. Таким путём Он излечил Своё создание от смертельной раны, причинённой первородным грехом, и воссоздал его для вечной жизни. Сердечное страдание поэтому очень ценно в молитве, и его присутствие свидетельствует, что аскет недалёк от истинного и святого пути любви к Богу. Если Бог через страдание явил Свою совершенную любовь к нам, то у человека, в свою очередь, есть возможность через страдание ответить любовью Богу.

Следовательно, молитва — выражение любви. Человек выражает любовь через молитву, и если мы молимся, то это показатель нашей любви к Богу. Если мы не молимся, это означает, что мы не любим Бога, то есть мера нашей молитвы — мера нашей любви к Богу. Святой Силуан отождествляет любовь к Богу с молитвой, и Святые Отцы говорят, что невнимание к Богу, «забывчивость» по отношению к Нему — самая большая из страстей, так как это единственная страсть, с которой не борются молитвой с призыванием Имени Бога. Если мы смирим себя и призовём Божию помощь, доверяя Его любви, нам будут даны силы для преодоления любой страсти, но если мы не думаем о Боге, враг свободен уничтожить нас.

Перевод: Алексей Шугаль специально для сайта «Православие и Мир»

Источники:

http://azbyka.ru/meditaciya-i-molitva
http://www.mirboga.ru/news/molitsya-ili-meditirovat-chto-luchshe
http://www.pravmir.ru/iisusova-molitva-i-meditaciya-v-chem-raznica/